| 08.03.2012 Развитие природоохранного законодательства станет приоритетом WWF РФ Бессменному директору Всемирного фонда дикой природы (WWF) России Игорю Честину удалось за 16 лет работы привлечь к охране природы 16 тысяч сторонников и 150 тысяч волонтеров и превратить неизвестный в России фонд в самую влиятельную общественную организацию экологов. Накануне своего пятидесятилетия он рассказал о том, каким должен быть настоящий министр экологии и как лоббировать во властных коридорах защиту природы. В: Вы возглавляете WWF в России с 1996 года. Какими достижениями гордитесь? О: Главное достижение – это создание организации. Когда я пришел в WWF, нас было 12 человек в Москве и два человека во Владивостоке. Сегодня у нас шесть региональных отделений – Архангельск, Владивосток, Краснодар, Красноярск, Мурманск, Петропавловск-Камчатский. За эти годы штат увеличился в десять раз, а бюджет почти в 20 раз. Если же говорить про работу фонда, то это и возвращение в природу зубра, и удержание на стабильном уровне численности тигра. Это также помощь в создании более ста особо охраняемых природных территорий, площадь которых составляет 42,5 миллиона гектаров. В: А что было упущено? О: Последнее десятилетие было для нас сложным, потому что оно началось с того, что были разрушены основные государственные природоохранные органы власти. Затем были созданы новые структуры, но к руководству ими стали приходить люди из другой среды. Если в 1990-е годы в правительстве работали такие же единомышленники, экологи-профессионалы, которым не надо было что-то объяснять, то сотрудничать с людьми из бизнеса или других органов власти гораздо сложнее. Наше недоработка в том, что в 1990-е годы мы воспринимали профессиональный уровень со стороны государства как нечто вечное. Возможно, что это и стало причиной деэкологизации. В начале 2000-х годов по отношению к природе возобладал монетарный подход с полным игнорированием социальных и экологических факторов. Но потом жизнь показала, что на одной ноге долго стоять невозможно, и началось повышение внимания к охране окружающей среды. За последние 3-4 года количество совещаний, в том числе самого высокого уровня, сильно выросло. Такого количества, и, главное, такого уровня внимания не было со времен перестройки. Даны очень хорошие поручения, но проблема, как всегда, в исполнении. Сегодня мы находимся, я бы сказал, в начале восстановления действенной государственной системы охраны природы. В: WWF является крупнейшей и самой влиятельной общественной природоохранной организацией в России. Хотя в то же время вас частенько критикуют за соглашательскую позицию в диалоге с властями. Оправданны ли такие методы? О: Я бы не стал преувеличивать наше соглашательство. У нас есть наша позиция, часто весьма жесткая, которая основывается не на эмоциях, а на объективных знаниях. При этом позицию формируют лучшие специалисты страны. Отличается скорее не наша позиция, а наша тональность. Это как раз то, что позволяет нам вести диалог. Мы общаемся с людьми, как с оппонентами, а не как с личными врагами. Это залог того, что наши слова будут услышаны, а главное, что возникнет желание постараться что-то сделать, не выходя за рамки уже принятых решений. В: Если Вас пригласят возглавить государственную природоохранную структуру, где Вы сможете реально помочь природе, согласитесь? О: Это зависит о того, какой будет круг полномочий. Если я увижу, что работа во властных или иных структурах будет более эффективна для охраны природы России, чем то, что я делаю сейчас, то я серьезно отнесусь к такой возможности. В: Представим все же, что Вы министр природных ресурсов и экологии. Что измените в первую очередь в существующей системе? О: В первую очередь изменений требует система отношений министерства с другими органами власти. Мы видим, с каким огромным трудом идут все законодательные инициативы, исходящие из министерства, это тормозит весь процесс работы. Убеждение коллег из других органов власти стало бы приоритетом на первое время. И второе – это профессионализм кадров. К сожалению, за последние десятилетия сильно пострадала профессиональная составляющая. Профессионалов в системе буквально можно по пальцам пересчитать. Кадровый резерв сегодня сосредоточен в тех регионах, где властям хватило ума разваливаемые федеральные структуры перевести под региональные зонтики. Мы, естественно, этих людей знаем, с ними работаем. В: Возможно ли появление в России влиятельной "зеленой" партии в обозримом будущем? О: Я могу представить, что в России движения "Деловая Россия" или "ОПОРА РОССИИ" смогут превратиться со временем в партию, но ожидать, что возникнет в России "зеленая" партия – то же самое, как ожидать, что партия возникнет на базе Союза журналистов. Перед каждыми выборами нас приглашают прийти на партийные собрания и коммунисты, и "Единая Россия", ЛДПР и, конечно, "Яблоко". Мы ко всем приходим! Если люди интересуются и хотят что-то включить в свои программы – нет вопросов. "Зеленые" партии на Западе появились в 1980-е годы, но если мы посмотрим на их эволюцию, то в очень немногих странах они продолжают играть какую-то существенную роль: это Германия, некоторые скандинавские страны, и все. Всё-таки партии в политической системе формируются вокруг экономических интересов определенной группы лиц. Будущего у "зеленых" партий нет ни в России, ни в мире. В: WWF переходит к новой стратегии работы в России. Расскажите вкратце о ней. О: Основные направления остались теми же. Но на ближайшие пять лет мы решили сделать отдельным направлением развитие природоохранного законодательства. Мы рассчитываем, что за этот срок будет сформирована та самая правовая база, которая у нас фактически отсутствует. Если говорить об экологическом законодательстве, то в 1980-х годах мы отставали от развитых стран ОЭСР (Организации экономического сотрудничества и развития) на 15-20 лет, затем, в 1990-е годы, это отставание сократилось до 5-10 лет. А сегодня мы находимся на уровне 1960-х годов. Мы очень сильно провалились и в части контроля, и в части экономического регулирования платежей за загрязнение, – то есть тех стимулов, которые позволили в той же Европе и США резко повысить качество воды и воздуха. Там предприятиям стало выгодно вкладывать средства в очистные сооружения. В: Недавно власти Москвы запретили фонду строить в центре столицы экологический и энергосберегающий супердом. Будете перестраивать существующее здание по "зеленым" стандартам или искать другое место для штаб-квартиры? О: Да, есть мнение Москомнаследия, что здание представляет исторический интерес, и его нельзя сносить. Но мы готовы поменять его, переехать поближе к природным территориям, нам не обязательно работать в центре столицы. С другой стороны, мы бы хотели провести реконструкцию в центре, с сохранением внешнего вида, при этом еще добиться выдающихся энергосберегающих показателей. На наш взгляд, этот проект, который мы в любом случае делаем за свои собственные деньги, был бы очень выигрышным для города. Сделали бы демонстрационный дом, мы бы открыли его для бесплатного посещения. В: Интересен ли экодом новым московским властям? О: Похоже, что нет. Жаль, что это перестает быть совместным проектом с правительством. В таком случае мы будем заниматься проектом самостоятельно. Здание принадлежит нам, участок тоже, мы можем провести реконструкцию и сделаем это, как нам необходимо. Здание находится в аварийном состоянии и в любом случае нужно принимать окончательное решение. Не ждать же, пока оно обрушится. В течение этого года мы точно выйдем на все необходимые нам решения и со следующего года приступим к физической реализации. В: Расскажите о своем видении охраны природы в России и мире в ближайшие 50 лет. О: Надеюсь, что за ближайшие полвека у нас не случится ухудшения качества тех важнейших экосистемных услуг, которые территория нашей страны предоставляет нам и остальным жителям Земли. Очень рассчитываю, что наша система особо охраняемых природных территорий будет полностью сохранена и будет дальше развиваться, но не в части повышения количества отдыхающих. Я также рассчитываю, что у нас будет восстановлена численность редких видов животных – это касается тигра, дальневосточного леопарда, снежного барса и других. Есть место, где в ближайшие 50 лет будут видны изменения – это Арктика. 2012 год объявлен WWF годом Арктики, и мы должны суметь пролезть в игольное ушко между технологическим развитием и сохранением природы, обеспечить, чтобы в Арктике не применялись методы освоения без оглядки на экологическую безопасность. Мы сегодня активно привлекаем внимание к тому, что начали вовсю раздаваться лицензии на добычу нефти в Арктике, притом, что ни у одной компании в мире нет технологий ликвидации разлива нефти подо льдом. На наш взгляд, это лукавство и обман граждан. Не должны выдаваться лицензии до тех пор, пока компании не разработают, опробуют и представят такие технологии работы. И, конечно, я рассчитываю, что наша страна вместе с другими странами сможет к 2050 году более чем наполовину снизить выбросы парниковых газов. Это самая консервативная оценка, лучше 60-80%, но, по крайней мере, если мы добьемся 50%-го снижения, то есть большая вероятность, что те изменения климата, которые происходят, не будут носить катастрофический характер, приводящие к разрушению той биосферы планеты, в которой мы живем. ИА "Альянс Медиа" по материалам РИА "Новости" |