| 30.10.2007 Банкротство должно стать процедурой сохранения бизнеса На конференции, посвященной пятилетию Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», выступил председатель комитета по собственности Государственной думы Российской Федерации Виктор Плескачевский. Он напомнил, что в 2000-2001 гг. главным виновным в переделе собственности считался именно арбитражный управляющий, формально независимый, указывающий кредитору как наёмному работнику, что и когда ему делать. Фактически в деле о банкротстве действовали три лица – кредитор, управляющий и суд. Но как только появилась политическая воля изменить данное положение вещей, была изучена существующая на тот момент технология захватов предприятий, появилась и новая редакция закона о банкротстве. В нем, по словам В.Плескачевского, появилось четыре принципиально новых величины: 1. Государство. Несмотря на то, что смешение гражданских и публичных долгов весьма сомнительно, однако законодатели и эксперты сочли, что лучше, когда государство отстаивает свои права в процессе банкротства, чем молчит. 2. Саморегулирование - как институт принципиально более совершенный, чем существовавшее на тот момент лицензирование. 3. Собственник, который раньше не мог влиять на решение собрания акционеров, выпускающих акции во имя погашения долгов и в конце концов распродающих предприятие подешевке. Новый механизм закона обязывает учитывать интересы собственника при банкротстве. 4. Исполнительное производство как обязательная процедура. «Сегодня мы поддерживаем две из этих новелл и две же считаем рудиментарными. К последним относятся исполнительное производство и государство», - заявил В.Плескачевский. Теперь, по его мнению, крайне важно описать специальные порядки банкротства стратегических предприятий. «Надо выделить их в самостоятельную группу и учредить особые правила, вплоть до того, что их вообще нельзя банкротить. Пусть сначала инвестиции в них иссякнут, но надо пройти и через эту стадию, чтобы государству понять раз и навсегда: если ему нужны эти предприятия, нужно за них платить», - заявил В.Плескачевский. По его мнению, следует также кодифицировать законодательство в отношении банкротства монополий, кредитных организаций и сельхозпредприятий. Что касается последних и предприятий ЖКХ, попытки запретить банкротство в их отношении сейчас предпринимаются довольно часто, заметил В.Плескачевский. Конструкцию закона в отношении арбитражных управляющих заимствуют сейчас и в отношении аудиторов, кадастровых инженеров. «Далеко не у всех СРО, к сожалению, есть компенсационный фонд для самоочищения от недобросовестных членов. Если честно, то мы уже думаем над тем, как помочь чиновникам вмешиваться в деятельность таких СРО», - признался В.Плескачевский. Впрочем, считает он, механизмов защиты интересов государства в законодательстве создано уже достаточно, а саморегулирование в развитых странах развивалось веками, поэтому начальный этап формирования саморегулирования протекает в России весьма успешно. «Мы еще создадим условия выкупа кредиторами долгов государства. Муниципалитеты, регионы вообще считают, что долги банкрота – это их долги, но поступают они сейчас в распоряжение ФНС, и нужно дать возможность регионам получить их в свое управление», - считает В.Плескачевский. По его словам, в мире 98% банкротств рассматривается по инициативе самого должника, в России же всё обстоит ровно обратным образом, и нужно «смещать ответственность в сторону должника, чтобы он вовремя объявлял себя банкротом». «Это механизм защиты от недобросовестных кредиторов», - подчеркнул В.Плескачевский. Он надеется, что закон скоро научится отличать банкротство продуктового ларька от банкротства стратегического предприятия. В.Плескачевскому оппонировал член Общественной палаты Григорий Томчин. Он отметил позитивность понимания РСПП и ТПП РФ того факта, что банкротство является самостоятельным сектором экономики. «Чёрное рейдерство наконец ушло из банкротства и перешло в исполнительное производство», – иронично заметил Г.Томчин. «Еще рано защищать чиновников от нас», - обратился он к В.Плескачевскому. По мысли Г.Томчина, сначала следует ликвидировать два рудимента в законодательстве, отмеченные В.Плескачевским, добиться того, чтобы арбитражные управляющие свободно, гласно, открыто и независимо сотрудничали с бизнесом и государством как с партнерами, а уж потом вводить регуляторы развития института СРО АУ. «Банкротство – не процедура стирания бизнеса с лица земли, а процедура его сохранения», – уверен Г.Томчин. В процедуре банкротства государство пока исполняет странную фискальную функцию, хотя это противоречит его роли в процессе банкротства. У государства (исключая налоговые органы) в процедуре банкротства другие цели, считает Г.Томчин. «Государство-кредитор ни в коем случае не фискал! Это надо просто понять. Ведь просроченный долг – это уже юридически не налог, и его надо просто вывести из Налогового кодекса. Но для того чтобы понять это, нужно повернуть мозги во всем Минфине, развернуть их поближе к народу», - заявил Г.Томчин. Арбитражные управляющие же должны взаимодействовать с Правительством и СРО на основании договора. «Есть стандарты, разработанные союзом СРО, которые разъясняют, как будет действовать каждый управляющий в деле по стратегическому предприятию, и такие же стандарты должны действовать по отношению сельхозпредприятий. И менять их сверху должно быть строго запрещено, лишь изнутри самого СРО», - считает Г.Томчин. Пока же, по его мнению, государство даже не научилось различать физических лиц, организовывая «веерные рассылки» уведомлений и запросов. Он считает, что процедура банкротства должна спасать бизнес от нерадивого управленца, бесчестного собственника и нечистого на руку кредитора. «Арбитражный управляющий – это врач, который спасает захворавшее предприятие от болезни. Таким должно быть понимание его роли в экономическом процессе», - заключил Г.Томчин. Участники конференции приняли резолюцию, в которой обобщили пятилетний опыт работы нового закона о банкротстве и потребовали предпринять все меры к усовершенствованию законодательства в этой области. ИА "Альянс Медиа" |